Цитаты и афоризмы о времени
Copyright © 2001
All rights reserved.


Время субъективное

Августин Аврелий

В тебе, душа моя, измеряю я время… Впечатление от проходящего мимо остается в тебе, и его-то, сейчас существующее, я измеряю, а не то, что прошло и его оставило.

(Августин. ”Исповедь”. Кн. XI. XXVII). (Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М. Республика. 1992. С. 176).


Но в чем состоит сущность первых двух времен: т. е. прошедшего и будущего, когда и прошедшего уже нет, и будущего еще нет? Что же касается до настоящего, то, если бы оно всегда оставалось настоящим и никогда не переходило из будущего в прошедшее, тогда оно не было бы временем, а вечностью. А если настоящее остается действительным временем при том только условии, что через него переходит будущее и прошедшее, то как мы можем приписать ему действительную сущность, основывая ее на том, чего нет? Разве в том только отношении, что оно постоянно стремится к небытию, каждое мгновение, переставая существовать…

Теперь ясно становится для меня, что ни будущего, ни прошедшего не существует и что неточно выражаются о трех временах, когда говорят: прошедшее, настоящее и будущее; а было бы точнее, кажется, выражаться так: настоящее прошедшего, настоящее будущего. Только в душе нашей есть соответствующие тому три формы восприятия, а не где-нибудь инде (т. е. не в предметной действительности). Так, для настоящего прошедших предметов есть у нас память или воспоминание (memoria); для настоящего настоящих предметов есть у нас взгляд, воззрение, созерцание (intuitus), а для настоящего будущих предметов есть у нас чаяние, упование, надежда (expectatio). Говоря таким образом, я не затрудняюсь в понимании тройственности времени, оно становится тогда для меня ясным, и я признаю его тройственность…

Можно измерять время только текущее (cum praeterit), а прошедшее, равно как и будущее, которых нет в действительности, не могут подлежать нашему наблюдению и измерению.

(Августин А. Исповедь X1, 14 // Антология мировой философии, т. 1, ч. 2. М., 1969., с. 586-588).


Как расходуется будущее, которого еще нет, или прошлое, которого уже нет, если не через душу, какова и есть причина факта, что эти три состояния существуют? Ведь именно душа надеется, имеет намерения, вспоминает: то, что она ждала, посредством ее намерений и действий, становится материалом воспоминаний... Никто не может отрицать, что настоящее лишено протяженности, ведь его бег – лишь мгновение. Не так уж длительно и ожидание, ведь то, что должно быть настоящим, ускоряет и приближает пока отсутствующее. Не так длительно и будущее, которого нет, как его ожидание. Прошлое, еще менее реально, совсем не так продолжительно, как воспоминание о нем.

(Августин А. Исповедь. М., 1991, кн. 11, гл. XXVIII, с. 306).


Айдинян Р.

В философской литературе ошибочно принято считать, что отрицание объективности времени несовместимо с материализмом. При этом рассуждают так же, как древнеиндийский мыслитель Шридара, согласно которому все, что находится в сознании, прежде должно находиться в реальном мире; так как в представлении есть время, то оно должно быть и во внешнем мире.

(Айдинян Р. Система понятий и принципов гносеологии. - Л.: Изд. ЛГУ. 1991. С. 166).


Аксенов Г.

Ощущение того, что время есть просто-напросто человеческая жизнь, с большим трудом, в лице немногих мыслителей начинает пробивать себе дорогу. Зато это сознание уже отчетливое, а самое главное – весьма обоснованное. Оно уже не просто голословное утверждение, но подкреплено развитием естественных наук.

(Аксенов Г.П. Причина времени. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С.127).


Анохин П.

Способность воспринимать и оценивать время не является приобретением человека, а получена им по наследству от его животных предков, и в основе этой способности лежат механизмы так называемого “опережающего отражения".

(Анохин П.К. Опережающее отражение действительности // Вопросы философии. 1962).


Аристотель

Каково отношение времени к душе и почему нам кажется, что для всего существует время - и для земли, и для моря, и для неба?… Например, если существует без души движение, а с движением связано "прежде" и "после", время же и есть это самое, поскольку они подлежат счету.

(Аристотель. Физика. М. 1937. 223 а. С. 103).


Когда не происходит никаких изменений в нашем мышлении или когда мы не замечаем изменений, нам не будет казаться, что протекло время, так же как тем баснословным людям, которые спят в Сардинии рядом с героями, когда они пробудятся: они ведь соединят прежнее "теперь" с последующим и сделают его единым, устранив по причине бесчувствия промежуточное [время]. И вот, если бы "теперь" не было каждый раз другим, а тождественным и единым, времени не было бы; точно также, когда "теперь" становится другим незаметно для нас, нам не кажется, что в промежутке было время.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 11, 218 b, 20-30).


"Теперь" каждый раз иное, оно непрерывно возобновляется, мы мыслим о нем как о точке, но это не одна и та же точка. А поскольку мы мыслим о нем и ощущаем его, оно имеет смысл только в связи с человеческой душой. Без души, способной считать, будет существовать только субстрат времени, субстрат считаемого. И нам кажется, что время присуще всему на небе, на море и на земле только потому, что мы все это наблюдаем.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. 223 a, 15-25).


Мы разграничиваем их [предыдущее и последующее] тем, что воспринимаем один раз одно, другой раз другое, а между ними - нечто отличное от них; ибо когда мы мыслим крайние точки отличными от середины и душа отмечает два "теперь" - предыдущее и последующее, тогда это [именно] мы и называем временем, так как ограниченное [моментами] "теперь" и кажется нам временем. Это мы и положим в основание [последующих рассуждений].

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 11, 219 a, 25-30).


Может возникнуть сомнение: будет ли в отсутствие души существовать время или нет? Ведь если не может существовать считающее, не может быть и считаемого, а, следовательно, ясно, что [не может быть] и числа, так как число есть или сосчитанное, или считаемое. Если же ничему другому не присуща способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать время, а разве [лишь] то, что есть как бы субстрат времени; например, если существует без души движение, а с движением связаны «прежде» и «после», они же и есть время, поскольку подлежат счету.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 14, 223а).


И в каком-то отношении вещи подвергаются воздействию со стороны времени - как мы имеем обыкновение говорить: “точит время”, “все стареет от времени”, “все со временем забывается”, но не говорим: “научился [от времени]” или “сделался от времени молодым и красивым”, ибо время само по себе скорее причина уничтожения: оно есть число движения, движение же лишает [существующее] того, что ему присуще.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 12, 221b).


Бергсон А.

Внеположенность есть собственное свойство вещей, занимающих пространство, тогда как состояния сознания не являются внешними по отношению друг к другу, а становятся таковыми только при развертывании их во времени, рассматриваемом как однородная среда.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 92-93).


Чистая длительность есть форма, которую принимает последовательность наших состояний сознания, когда наше “я” просто живет, когда оно не устанавливает различия между наличными состояниями и теми, что им предшествовали; для этого оно не должно всецело погружаться в испытываемое ощущение или идею, ибо тогда оно перестало бы длится. Но оно также не должно забывать предшествовавших состояний: достаточно, чтобы, вспоминая эти состояния, оно не помещало их рядом с наличным состоянием, наподобие точек в пространстве, но организовывало бы их так, как бывает тогда, когда мы вспоминаем ноты какой-нибудь мелодии, как бы слившиеся вместе.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 93).


Промежуток времени существует только для нас в силу взаимопроникновения состояний нашего сознания.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 100).


Наши восприятия, ощущения, эмоции и идеи предстают нам в двойной форме: в ясной, точной, но безличной – и в смутной, бесконечно подвижной и невыразимой, ибо язык не в состоянии ее охватить, не остановив ее, не приспособив ее к своей обычной сфере и привычным формам. Если мы различим две формы множественности, две формы длительности, то очевидно, что каждое состояние сознания, взятое в отдельности, должно будет проявляться по-разному, в зависимости от того, будем ли мы его рассматривать внутри раздельной множественности или внутри слитной множественности, – во времени-качестве, где оно возникает, или же во времени-количестве, куда оно проецируется... ощущения и вкусы предстают мне в виде вещей, как только я их изолирую и даю им названия; в человеческой же душе есть только процесс постоянного развития.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 105-106).


Для нас, сознательных существ, имеют важность именно единицы времени, так как мы считаемся не с концами промежутков, а мы живем в течение самих промежутков и мы чувствуем их.

(Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1909, с. 291).


Бердяев Н.

Основным вопросом, основной посылкой всякой философии истории является, несомненно, вопрос о значении времени, о природе времени... Имеет ли время метафизическое значение? Связано ли с временем что-то существенное, идущее до глубочайшего ядра бытия, или время есть лишь форма и условие для мира явлений, для мира феноменального? Связано ли оно с подлинным бытием, или время только феноменологично, связано только с явлением и не распространяется на внутреннюю сущность бытия, на внутреннее его ядро?

(Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. С. 50).


Беркли Дж.

Время есть ничто, если отвлечь от него последовательность идей в нашем духе.

(Беркли Дж. Трактат о началах человеческого знания. СПб, 1905, с. 133).


Брагина Н., Доброхотова Т.

Человек живет и функционирует не только в пространстве и времени реального физического, социального мира, а еще в своих личных, индивидуальных пространстве и времени, зависимых от него, им же обусловленных, без него невозможных, но объективно реальных так же, как объективно реально существует сам субъект.

(Брагина Н.Н., Доброхотова Т.А. Функциональная асимметрия человека. М.: Медицина, 1981, с. 149).


Вейль Г.

Сценой действия реальности является не трехмерное евклидово пространство, а четырехмерный мир, в котором неразрывно связаны вместе пространство и время. Однако глубока пропасть, отделяющая интуитивную сущность пространства от интуитивной сущности времени в нашем опыте, и ничто из этого качественного различия не входит в объективный мир, который удалось выкристаллизовывать физике из непосредственного опыта. Это четырехмерный континуум, который не является ни "временем", ни "пространством". Только сознание, которое схватывает часть этого мира, испытывает обособленный кусок, который ему приходится встретить и оставить позади себя как историю, т.е. как процесс, который протекает во времени имеет место в пространстве.

(Weyl H. Raum, Zeit, Materie. Berlin, 1923. С. 218).


Другими словами, прохождение времени, которое является самой сутью понятия, должно рассматриваться лишь как черта сознания, не имеющая объективного оригинала. Объективный мир просто есть, он не случается. Лишь для взора моего сознания, карабкающегося по мировой линии жизни моего тела, порождается часть мира как образ, плывущий в пространстве и непрерывно меняющийся во времени.

(Weyl H. Philosophy of Mathematics and Natural Science. Princeton, 1949. Р. 116).


Витгенштейн Л.

Выводить события будущего из событий настоящего невозможно.

Суеверие – вера в такую причинную связь.

Свобода воли состоит в том, что поступки, которые будут совершены впоследствии, не могут быть познаны сейчас. Знать о них можно было бы лишь в том случае, если бы причинность – подобно связи логического вывода – представляла собой внутреннюю необходимость. Связь между знанием и тем, что знают – связь логической необходимости. (Предложение “А знает, что происходит р” – лишено смысла, если р – тавтология.)

(Витгенштейн Л. ЛФТ // Философские работы, М., 1994. С. 38).


Смерть не событие жизни. Человек не испытывает смерти.

Если под вечностью понимать не бесконечную длительность времени, но безвременность, то вечно жив тот, кто живет в настоящем.

Стало быть, наша жизнь не имеет конца, так же как наше поле зрения не имеет границ.

(Витгенштейн Л. ЛФТ // Философские работы, М., 1994. С. 71).


Гайденко П.

…время, которое укоренено в душе и есть как бы сама длительность мировой души, не теряет от этого своего космического характера и не становится чем-то субъективным.

(Гайденко П.П. Время и вечность: парадоксы континуума // Вопросы философии. № 6. – М., 2000. с. 128).


Гейзенберг В.

Время возникло вместе с миром. Оно, стало быть, принадлежит этому миру, и поэтому в то время, когда не существовало Вселенной, не было никакого времени.

(Гейзенберг В. Физика и философия. М. 1963. С. 28).


Грюнбаум А.

Временные отношения раньше (до) и позднее (после) могут быть установлены между двумя событиями независимо от мимолетного "теперь" и какого-либо сознания. С другой стороны, разделение событий на прошлые, настоящие и будущие, присущее становлению, требует соотнесения с выражаемым наречием атрибутом "теперь" так же, как и с отношением "раньше" и "позже"… Допуская, что становление является наиболее рельефным свойством нашего осознания времени, мы задаем вопрос: должно ли поэтому становление быть также и свойством временного порядка физических событий независимо от нашего осознания их, как это полагает точка зрения здравого смысла?… Становление зависит от сознания потому, что оно не является атрибутом физических событий per se, но требует осуществления определенного концептуального осознания переживаний происходящих физических событий.

(Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М., 1969, с. 383-384).


Гуссерль Э.

Лишь благодаря своей сопряженности в опыте с телом сознание становится сознанием реально человеческим... и лишь благодаря этому оно получает место в пространстве природы и во времени природы – во времени, которое измеряется физически.

(Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М. 1991. С. 120).


Гуц А.

Время – это созерцание, умопостижение вневременного Мира вещей, данного нам как Мир феноменов.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 183).


Абсолютный Мир событий статичен, в нем нет времени. Иначе говоря, современная теория пространства-времени, созданная в начале XX века, не содержит времени и ни в коем случае не является теорией времени. Время появляется в ней извне как собственное время, с помощью которого осуществляется прохождение сквозь события. Данное прохождение есть не что иное, как наблюдение, осознание вечно существующего Мира событий. Собственное время теории относительности не есть элемент этой теории. Поэтому приходится констатировать, что сознание не есть физическое явление.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 231).


Похоже, время – это атрибут двузначной логики, двузначная логика – форма оформления мысли, рожденной сознанием человека, следовательно, время – это то, что неотъемлемо от сознания человека.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 246).


Мозг в таком случае – это механизм, находящийся в нашей Вселенной, но способный "видеть", отражать, осознавать всю последовательность хрононов-событий, лежащую в рассматриваемом гиперпространстве R4lA и одновременную в гиперпространстве. События, составляющие кажущуюся мировую линию в нашей Вселенной – это набор хрононов-событий в гиперпространстве, отраженных в мозгу. Если мозг одновременно "видит", осознает все эти хрононы-события, то нет последовательного их просмотра, нет времени. Способен ли на это наш мозг?

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 248).


Похоже на то, что ресурсов мозга не хватает для безвременного (одновременного) осознания всех событий жизни. Но в таком случае он вынужден просматривать их или порциями, или по одному, но в любом случае последовательно, шаг за шагом. Собственно говоря, представление о последовательности, т.е. представление, что есть после, следующий шаг, – это результат человеческого способа осознания мира, которое мы называем временем.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 248).


Мозг при осознании часть событий оставляет "нетронутой" – это настоящее, а остальные разбивает на группы и группам ставит в соответствии метки. Помеченное метками составляет то, что мы называем прошлым и будущим. Они не осознаются как реально существующие. При другом разбиении то, что было настоящим, получает метку, а то, что было помечено, осознается. Таких разбиений столько, сколько было меток. Переходы мозга от осознания к осознанию есть время.

Очевидно, приведенные рассуждения легко поддаются критике, но мы пытались найти ответ на вопрос: как может живое существо осознавать мир вне времени, почему появляется время для нас, людей, хотя нет его в теории абсолютного Мира событий (пространства-времени) как в классическом варианте, так и в интуиционистском, и на каком основании Кант так упорно связывал время с субъективным восприятием мира человеком.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 249).


При осознании физической реальности с помощью мозга с последующей формализацией в рамках теории мультиверса возникает стрела времени.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 252).


Время – это созерцание, умопостижение вневременного Мира вещей, данного нам в виде Мира феноменов R4lA. Разум человека способен постигнуть все Миры феноменов.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 278).


ДеВитт Б.

Время – это только феноменологическое понятие, удобное при определенных обстоятельствах.

(DeWitt B.S. Quantum Theory of Gravity. I. The Canonical Theory // Phys. Rev. 1967. V. 160, №.5. P. 1137).


Декарт Р.

Для измерения длительности любой вещи мы сопоставляем данную длительность с длительностью максимально интенсивных и равномерных движений вещей, из которой складываются годы и дни; вот эту-то длительность мы и именуем временем. А посему такое понимание не добавляет к длительности, взятой в общем ее смысле, ничего, кроме модуса мышления.

(Декарт Р. Начала философии // Сочинения в 2 тт. Т. 2. М.: Мысль, 1994, с. 337).


Время, которое мы отличаем от длительности, взятой вообще, и называем числом движения, есть лишь известный способ, каким мы эту длительность мыслим.

(Декарт Р. Начала философии // Сочинения в 2 тт. Т. 2. М.: Мысль, 1994, с. 451).


Заславский А.

Точку можно рассматривать как геометрический образ подсистемы в цепи событий. Она имеет внутреннюю структуру, определяемую отношением состояний. Структура точки «видна» внешнему наблюдателю, для которого наблюдаемая система является цепью событий вне пространства, и «не видна» внутреннему, для которого точка это геометрическое место события в пространстве, лишённое какой бы то ни было структуры. Теперь можно попытаться ответить на вопрос, какую роль в создании геометрии играет время. Отношение состояний в цепи событий наблюдаемой системы определяет структуры точек и иных более сложных геометрических объектов, отображаемых в пространстве внутреннего наблюдателя. Цепь абстрактных событий не привязана к пространству (по крайней мере, к какому-то определённому пространству) внешнего наблюдателя, она определяется только временем. Но, будучи определена во времени, она становится источником геометрических образов для внутреннего наблюдателя. Такая модель реальности в соответствии с основными идеями философии Процесса не «предполагает геометрию», а «создаёт» её.

(Заславский А. Время, сознание, пространство. [размещено на сайте 21.10.2006] )


С точки зрения философии Процесса понятие «событие» относится к категории первичных неопределимых понятий. В отличие от философии Бытия, где событие характеризует некий материальный объект в пространстве, отдельно взятое событие в философии Процесса не определяет само по себе никакого наблюдаемого объекта. Лишь последовательность событий может интерпретироваться внутренним наблюдателем системы как объект, в том числе как точка в пространстве. С другой стороны, для внешнего наблюдателя событие характеризует наблюдаемый объект в конкретном месте его пространства. Однако, те пространственные образы, в которых предстаёт система перед внешним наблюдателем, не имеют ничего общего с пространственными представлениями о наблюдаемой реальности внутреннего.

(Заславский А. Время, сознание, пространство. [размещено на сайте 21.10.2006] )


Земан И.

Рост информации в памяти изменяет и характер времени – в относительном смысле. Выражаясь несколько фигурально, можно сказать, что время изменяется по мере роста познания... Можно предположить, что в зависимости от плотности информации можно говорить о различной относительной плотности времени.

(Земан И. Познание и информация. М., 1966, с. 202).


Кант И.

Время не есть что-то объективное и реальное, оно не субстанция, не акциденция, не отношение, а субъективное условие, по природе человеческого ума необходимое для координации между собой всего чувственно воспринимаемого по определенному закону и чистого созерцания.

(Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира // Соч. Т. 2. М. 1964. С. 400).


Во всех объектах – и внешних и внутренних – только с помощью отношения времени ум может решить, что прежде, что после, т.е. что есть причина и что есть действие.

(Кант И. О форме и принципах чувственного воспринимаемого и умопостигаемого мира // Соч. Т . 2. С. 407-408).


Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, т.е. созерцания нас самих и нашего внутреннего состояния. В самом деле, время не может быть определением внешних явлений: оно не принадлежит ни к внешнему виду, ни к положению и т.п.; напротив, оно определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии.

(Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 56).


Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний. Когда мы имеем дело с явлениями вообще, мы не можем устранить само время, хотя явления прекрасно можно отделить от времени. Следовательно, время дано a priori. Только в нем возможна вся действительность явлений. Все явления могут исчезнуть, само же время (как общее условие их возможности) устранить нельзя.

(Кант И. Критика чистого разума. М. 1994. С. 59).


Наши утверждения показывают эмпирическую реальность времени, т.е. объективную значимость его для всех предметов, которые когда-либо могут быть даны нашим чувствам... Такие свойства, присущие вещам сами по себе, вообще никогда не могут быть даны нам посредством чувств. В этом, следовательно, состоит трансцендентальная идеальность времени, согласно которой оно, если отвлечься от субъективных условий чувственного созерцания, ровно ничего не означает и не может быть причислено к предметам самим по себе (безотносительно к нашему созерцанию) ни как субстанция, ни как свойство.

(Кант И. Критика чистого разума. М. 1994. С. 58).


Время мы можем мыслить не иначе, как обращая внимание при проведении прямой линии… исключительно на действие синтеза многообразного, при помощи которого мы последовательно определяем внутреннее чувство и тем самым имея в виду последовательность этого определения…

Время… определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии… не содержит ничего, кроме отношений… оно… есть форма созерцаний …

Время не есть эмпирическое понятие, выводимое из какого-нибудь опыта…

Различные времена суть лишь части одного и того же времени. Но представление, которое может быть дано лишь одним предметом, есть созерцание…

Время не есть нечто такое, что существовало бы само по себе…

Время следует считать действительным… не как объект, а как способ представлять меня самого как объект…

Те, кто признает абсолютную реальность пространства и времени, …должны признать наличие двух вечных и бесконечных, обладающих самостоятельным бытием нелепостей пространства и времени, которые существуют …только для того, чтобы схватывать собой все действительное…

(Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Том 3. М. 1964. С. 135-142).


Я произвожу само время в схватывании созерцания.

(Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Т. 3. М. 1964. С. 224).


Если... я постоянно забывал бы... предшествующие части времени... у меня никогда не возникло бы целое представление... не образовались бы чистейшие и первые основные представления... о времени.

(Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Т. 3. М. 1964. С. 703).


Мое созерцание может предшествовать действительному предмету и иметь место как априорное познание только в том единственном случае, если оно не содержит ничего, кроме формы чувственности, предшествующей в моем субъекте действительным впечатлениям, через которые предмет действует на меня…

Но это становится совершенно понятным, коль скоро признать пространство и время чисто формальными условиями нашей чувственности, а предметы – просто явлениями; в самом деле, тогда форма явления, т.е. чистого созерцания, может без сомнения быть представлена из нас самих, то есть a priori.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М. 1994. С. 37-39).


Само ощущение и не занимает никакой части пространства или времени, но переход к нему от пустого времени и пространства тем не менее возможен только во времени.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М. 1994. С. 68).


Понятие причины свойственно не вещам, а опыту, потому что тот располагается во временной последовательности. Опыт выводится из рассудочных понятий.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М. 1994. С. 73).


Пространство и время со всем, что они в себе содержат, - это не вещи или их свойства сами по себе, а принадлежат только к их явлениям; до этого пункта я одного убеждения с … идеалистами. Но они, и среди них особенно Беркли, рассматривали пространство как чисто эмпирическое представление, которое, так же как и явления в нем, становится нам известным – вместе со всеми своими определениями – лишь посредством опыта или восприятия; я же, напротив, показываю прежде всего, что пространство (а равно и время, на которое Беркли не обратил внимания) со всеми своими определениями, может быть познано нами a priori, ибо оно, так же как и время, присуще нам до всякого восприятия или опыта как чистая форма нашей чувственности и делает возможным всякое чувственное созерцание и, стало быть, все явления.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Кант И. Соч. в 8-и томах. Т. 4. М. 1964. С. 142-143).


Внутреннее чувство, посредством которого мы наглядно представляем самих себя или свое внутреннее состояние, не дает... наглядного представления самой души как объекта, однако существует определенная форма, под которой единственно возможно наглядное представление ее внутреннего состояния: именно все, что принадлежит к внутренним определениям, представляется в отношениях времени.

(Кант И. Критика чистого разума. СПб.: Изд-во "Таум-аут", 1993. С. 51).


Время не есть эмпирическое понятие, отвлекаемое от кого-либо опыта. В самом деле, сосуществование или последовательность даже не входили бы в состав восприятия, если бы в основе не лежало a priori представление времени. Только при этом условии можно представить себе, что события существуют в одно и то же время (вместе) или в различное время (последовательно).

(Кант И. Критика чистого разума. СПб.: Изд-во "Таум-аут", 1993. С. 56).


Кесседи Ф.

Для Гераклита мысль и время неразделимы; мыслить для него означает мыслить время.

(Кесседи Ф.Х. Гераклит. М., 1982, с. 54).


Козырев Н.

Наше психологическое ощущение времени и есть восприятие объективно существующего в Мире хода времени… Это представление о времени как явлении Природы соответствует нашему интуитивному восприятию Мира.

(Козырев Н.А. Избранные труды. – Л.: ЛГУ, 1991. С. 244).


Кудрявцев О.

Первейшей заботой становится разумное обращение со временем, ибо сама жизнь осмысливается не как краткий эпизод, дающий человеку аттестацию при переходе из бытия в вечность, но такая временная протяженность, которую каждый волен употреблять по-своему.

(Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и "Утопия". М. 1991. С. 135).


Лейбниц Г.

Время будет состоять в совокупности точек зрения каждой монады на самою себя, как пространства – в совокупности точек зрения всех монад на Бога…

Гармония производит связь как будущего с прошедшим, так и настоящего с отсутствующим. Первый вид связи определяет времена, а второй – места. Эта вторая связь обнаруживается в единении души с телом, и вообще в связи истинных субстанций между собой. Но первая связь имеет место в преформации органических тел, или, лучше, всех тел.

(Лейбниц Г. Опыты теодицеи // Соч. в 4-х томах. Т. 4. М. 1989. С. 69).


Лосев А.

У них (древних греков) есть длительность – но без индийской безнадежности, постоянство – но без китайского оцепенения, ожидание будущего – но без ветхозаветного игнорирования природных процессов.

(Лосев А.Ф. Философия, мифология, культура. М., 1991, С. 84).


Лосский Н.

Слово “вечность” означает здесь не бесконечную длительность, которая всё же была бы течением во времени, а нечто гораздо более своеобразное: полную свободу от временных определений (краткость, продолжительность, предшествование чему-либо, следование за чем-то и т. п.), неприменимость к “я” в такой же мере, как, например, числу десять не присущи цвета. Субстанция не только находится вне времени, но ещё и господствует над ним, что и означается словом сверхвременность.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 10).


Кто признает существование конкретно-идеальных начал, подобных человеческому я, тот не сводит причинность только к порядку событий во времени. Причиною нового события не может быть только предшествующее во времени событие с его строго очерченным, ограниченным содержанием; отвлеченно взятое, оно совершенно лишено динамичности… и может только безвозвратно отойти в область прошлого. …дальнейшее развитие события возможно лишь постольку, поскольку над ним стоит деятель – субстанция, владеющая событиями, как своим состоянием, и стремящаяся отменить его, или преобразовать, или дополнить. Таким образом, основной элемент причины в смене временных процессов всегда есть конкретно-идеальное бытие. Как сверхвременное начало оно объемлет и наличное состояние, и ближайшее следующее, порождаемое им на основе предыдущего, так что конец предыдущего может быть началом следующего, и причинный ряд во времени есть не прикладывание b к a, но сплошное течение, например, продолжение движения, нарастание чувства, переход его в решение и т. п. Эта сплошность никоим образом не может быть результатом рассудочного синтеза и вообще отвлеченно-идеального сочетания: нет синтеза (складывания) там, где есть такая цельность, которая присуща сплошности. Поэтому отвлеченный идеал-реализм не может объяснить сплошности, встречающейся в причинных рядах.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 129).


Сверхвременный деятель есть времяобъемлющее начало; поэтому он способен вступать в непосредственное отношение не только к настоящему, но и прошлому, и будущему… Тела, благодаря сверхпространственности деятеля, перестают быть внешними друг другу, так и различные процессы во времени, благодаря сверхвременности деятеля, освобождаются от своей внеположности, имеют характер взаимопроникнутости и соотнесенности друг с другом; эта целостность временного процесса выражается в том, что в настоящем событие возникает не только под влиянием прошлого, но и ради будущего, как средство для осуществления его; т. о., будущее соучаствует в обусловлении настоящего.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 131).


Лишь проявления я суть события, протекающие во времени, возникающие и исчезающие, длящиеся; само же я не имеет временной формы, не возникает и не исчезает во времени, не течет и не длится по типу временного бывания: оно сверхвременно и сверхпространственно.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 147).


Попытка вывести все высшее целиком из низшего без содействия… высших начал, приняв за исходный пункт творческой эволюции пустое чистое пространство и время, есть нагромождение непонятностей уже потому, что пространство и время есть только пассивные формы, неспособные существовать без содержания и быть источником творчества.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 154).


Мир не находится во времени и пространстве: наоборот, время и пространство находятся в мире, поскольку деятели придают своим проявлениям эти формы…

Строение и процессы в атоме не могут быть выражены до конца пространственно-временными моделями.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 217, 218).


Творческий акт… есть событие, протекающее во времени, но творимая им идея как возможность… есть нечто невременное.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 240).


Порядок не есть событие, текущее во времени, …есть идеальный аспект действования.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 237).


Стать влиятельным… прошлое может лишь постольку, поскольку сверхвременное Я актуализирует его, приобщает его к настоящему путем воспоминания.

(Лосский Н. Избранное. М., 1991. С. 550).


Лукьянов И.

Основная причина неоднозначности истолкования природы и сущности времени… заключается в неправильной постановке самой проблемы времени, правильнее ставить вопрос не о том, что такое "время", рассматриваемое "само по себе", т.е. не об объективности самого времени, существующего вне и независимо от человека и его сознания, а об объективной основе категории "время".

(Лукьянов И. Сущность категории "свойство". М.: Мысль. 1982. С. 102).


Категория времени обозначает не какое-то особое всеобщее свойство, имманентно присущее объективной реальности до человека и без человека (таким свойством является длительность процессов изменения), но является особым, присущим только человеку способом измерения длительности процессов изменения предметов познания и практики.

(Лукьянов И.Ф. Сущность категории "свойство". М.: Мысль, 1982, с. 114).


Мамардашвили М., Пятигорский А.

Говоря об "истории", я хочу подчеркнуть, что она как сложная идея ни в коем случае не может редуцироваться ни к квазинатуралистической концепции времени современной науки, ни ко времени, взятом в его мифологическом аспекте. Время здесь полагается другой структурой сознания, отличной от "истории". В последней оно фигурирует как производное от фиксированных в сознании событий, как одна из возможных форм описания этих событий, а не как "константа бытия", конкретизацией которой служит "история".

(Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. М. 1999. С. 11).


Без со-бытийности сознания невозможно понимание проблемы времени, в котором она всегда служит отправной точкой. Через событийность же можно было бы ввести "проблему смерти" как такого факта сознания, который, своими неуловимыми для менталитета свойствами оттеняет для нас вообще "структуру сознания" (а не только структуру сознания "время")…

В той мере, в какой мы рассматриваем содержательность сознания со стороны психических механизмов как протекающих во времени, мы обнаруживаем, что время дискретно. Следующий момент времени нам не известен из предыдущего. Точно так же, как в смерти: зная, что мы умрем, мы никогда не знаем момента смерти. Это событие, которое произойдет, так же дискретно, как дискретно приходят единицы времени для осуществления и развертывания какой-то содержательности сознания. С точки зрения дискретности времени, то есть отсутствия связи между моментами времени, должен быть понят факт, который мы бы назвали "случайностью мысли". Что мы делаем, когда мы развертываем знание в его знаковых элементах? Изображая, например, структуру знания как научную теорию или лингвистическую структуру, мы фактически постфактум развертываем последовательность каких-то уже совершившихся событий, которые этой последовательностью (то есть возможностью из предшествующих элементов выводить последующие) не обладают, когда само мышление случается. Ведь когда мы мыслим, мы не имеем никаких гарантий, что данная мысль или мысль вообще "придет" нам в голову. Когда она пришла нам в голову, мы можем постфактум развернуть ее как какую-то структуру, в том числе как структуру логических выводов…

Какую структуру мы развернем, это не имеет значения, поскольку, с нашей точки зрения, с точки зрения дискретности моментов времени, – в принципе абсолютно случайна любая мысль. Только постфактум она приобретает черты какой-то необходимости, в том числе логической, и только на уровне рефлексии мы развертываем такого рода порядок в структуру, в которой есть какое-то движение от элемента X к элементу Y, от элемента Y к элементу Z во времени…

Тогда "смерть" нам явится уже не в качестве особой структуры сознания, а в качестве символа дискретности времени. Или более точно: "смерть" есть символическое обозначение дискретности моментов времени по отношению друг к другу в отношении сознания.

(Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. М. 1999. С. 151-152. С. 167).


Маркс К.

Время – фактически является активным бытием человека. Оно не только мера его жизни, оно – пространство его развития.

(Маркс К. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 47, с. 517).


Михайлов Ф.

Эксперимент А.И. Мещерякова позволил убедиться на практике в том, что человек только тогда приобретает способность мыслить и относиться к миру со знанием, когда реальное историческое время культуры становится его личной биографией.

(Михайлов Ф.Т. Загадка человеческого Я. М., 1972, с. 279).


Муравьев В.

Будущее есть только воля, а содержание воли есть только будущее.

(Муравьев В.Н. Овладение временем. М., 1998. С. 48).


Но изменения вещей в смысле обособления их или объединения есть всегда изменение времени… Мы господствуем над вещами потому, что знаем их законы, но, вместе с тем, мы этими законами связаны. При сознательных же элементах закон творится их волей. На самом деле это, конечно, идеальный случай, который реально не встречается, ибо мировой детерминизм включает действия несознательных элементов. Это и является причиной того, что время преодолевается всегда в ограниченных условиях.

(Муравьев В.Н. Овладение временем. М., 1998. С. 159).


Наторп П.

Абсолютное время есть предельное понятие, необходимое лишь для выражения метода познания природы; время не есть понятие об объекте природы, который уже налицо или который еще следует отыскать; время не есть также какое-нибудь экзистенциальное определение предмета природы, который уже налицо или который еще следует доказать.

(Наторп П. Логика (сжатое пособие к лекциям). СПб., 1909, с. 49).


Плотин

Не существует ли также и в нас время? Несомненно. (Оно есть) в каждой такой душе и единовидно у всех (людей), и все (эти) души – едины. Потому и не дробится время, равно как и вечность, которая (существует) по-разному во всех одновидных (сущностях).

(Плотин. Эннеады III, 7, 8. Цит. по: Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927, с. 343).


Время есть жизнь души, пребывающей в переходном движении от одного жизненного проявления к другому.

(Плотин. Эннеады III, 7, 10. Цит. по: Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927, с. 306).


Время есть продукт созерцания, неразрывно связанный с душой, как вечность неразрывно связана с умопостигаемым миром…

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 11. Цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 469).


Время не разрывается на части и не делится между отдельными душами подобно тому, как вечность существует неделимо, но в различных проявлениях в вещах одного и того же порядка… Время заключается в каждой человеческой душе, и притом время с одинаковыми свойствами.

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 13. Цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 471)


…оно существует как измеримая величина независимо от того, измеряет ли его кто-нибудь или нет. Но если кто-либо, несмотря на это, будет считать душу субъектом, пользующимся величиной как средством измерения, то какое значение может иметь это для понятия времени?

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 332).


И подобно тому, как из неподвижного зародыша развивается идея, захватывая, как полагают, в своем движении все более и более далекие сферы, заставляя путем последовательного деления исчезнуть многое, поглощая это многое вместо единого в себе самой и приходя таким путем к более обширной, хотя внутренне ослабленной сфере, - подобно этому и душа, создавая этот мир в подражание миру сверхчувственному, мир находящийся в движении, похожем на движение потустороннего мира как копия на оригинал, сначала сама сделалась временем, которое заменило вечность. Затем она отдала во власть времени, возникший видимый мир, поместив его целиком во время со всеми его изменениями.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 333-334).


Мы приписали бы в этом случае характер времени и определения «раньше» и «позже» движению, лишенному души, и отрицали бы все это за тем движением, которое является прообразом нашего движения, которое в первоначальном самодеятельном процессе порождает смену предшествующего и последующего и которое создает одновременно с каждым членом ряда также и переход этого звена к ближайшему.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 337-338).


Рассел Б.

Прошлое, настоящее и будущее проистекают из временных отношений субъекта и объекта, тогда как отношения раньше или позже проистекают из временных отношений объекта и объекта.

(Russell B. On the Experience of Time, ”The Monist”, 25, 1915, р. 212).


Рейхенбах Г.

Человек - часть природы, и его память представляет собой регистрирующий инструмент, подчиняющийся законам теории информации. Возрастание информации определяет направление субъективного времени. Вчерашние переживания регистрируются в нашей памяти, а переживания завтрашнего дня – нет, и они не могут быть зарегистрированы до тех пор, пока завтра не станет сегодня. Время нашего опыта тождественно времени, которое фиксируется с помощью регистрирующих инструментов…

Определение течения времени не только человеческая прерогатива, любой регистрирующий инструмент делает то же самое. То, что мы называем направлением времени, направлением становления, представляет собой отношение между регистрирующим инструментом и его окружением. То, что это отношение одинаково для всех инструментов, включая и человеческую память, гарантируется статистической изотропией Вселенной.

(Рейхенбах Г. Направление времени. М., 1962, с. 358).


Рикер П.

Для овладения безмерностью космического времени и быстротечностью людской жизни человечество создало символические структуры.

(Рикер П., цит. по: Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990, с. 12).


Открытие большой длительности может выражать забвение человеческого времени, которое всегда требует ориентира в настоящем. Этих губительных последствий можно избежать лишь при условии сохранения аналогии между временем индивидов и временем цивилизаций: аналогии роста и упадка, созидания и смерти, аналогии судьбы.

(Рикер П. Время и рассказ, т. 1. М.-СПб. 2000. С. 257).


Роуз С.

Память придает направленность ходу времени.

(Роуз С. Устройство памяти. От молекул к сознанию. М.: Мир, 1995. С. 8).


Сартр Ж.-П.

Я есть мое прошлое, и если меня нет, мое прошлое не будет существовать дольше меня или кого-то еще. Оно не будет больше иметь связей с настоящим. Это определенно не означает, что оно не будет существовать, но только то, что его бытие будет неоткрытым. Я единственный, в ком мое прошлое существует в этом мире.

(Sartre J.P. Being and Nothingness: An essay on phenomenological ontology. – London, 1969, p. 115).


Действительное будущее – есть возможность такого настоящего, которое я продолжаю в себе и которое есть продление действительного в себе. Мое будущее вовлекает как будущее сосуществование очертания будущего мира… будущее в-себе, которое обнаруживается моим будущим, существует в направлении прямо соединенном с реальностью, в которой я существую.

(Sartre J.P. Being and Nothingness: An essay on phenomenological ontology. – London, 1969, p. 214).


Диалектика как движение действительности невозможна, если не диалектично время, т.е. если отрицают определенную активность будущего как такового. Мы должны понять, что ни люди, ни их действия не находятся во времени: время, как конкретное свойство истории, созидается людьми на основе их изначального времяполагания.

(Сартр Ж.-П. Проблемы метода. М., 1994. С. 113).


Сеченов И.

В самом деле, только звук и мышечное ощущение дают человеку представление о времени, притом не всем своим содержанием, а лишь одною стороною, тягучестью звука и тягучестью мышечного чувства. Перед моими глазами двигается предмет; следя за ним, я двигаю постепенно или головой, или глазами, или обоими вместе; во всяком случае зрительное ощущение ассоциируется с тянущимся ощущением сокращающихся мышц.

(Сеченов И.М. Избранные произведения. Т. I. М.: Изд. АН СССР, 1952, с. 77-78).


Спенсер Г.

Пространство и время существуют не в мысли, а вне ее и столь абсолютно не зависят от нее, что их нельзя понять, как переставшими существовать даже в том случае, если ум перестал существовать.

(Спенсер Г. Основные начала // Сочинения. Т. 1. СПб, 1899, с. 28).


Спиноза Б.

Чтобы определить длительность данной вещи, мы сравниваем ее с длительностью вещей, имеющих прочное и определенное движение, и это сравнение называем временем. Поэтому время не состояние вещей, но только модус мышления…, служащий объяснению длительности.

(Спиноза Б. Избр. произв. в 2-х тт. Т. 1. М. 1957, с. 278).


Спиркин А.

Непосредственным источником формирования категории времени служило прежде, служит и теперь повседневное, основанное на практике чувственное восприятие непрерывной смены событий… необходимым условием познания реального времени является не только наблюдаемая человеком смена событий, но прежде всего его практическое взаимодействие с действительностью.

(Спиркин А.Г. Основы философии. С. 416-417).


Трубников Н.

Определение 1. Время движется от прошлого к будущему.

Определение 2. Момент “теперь” есть настоящее время, отделяющее прошлое от будущего.

Определение 3. Прошлое никогда не возвращается.

Определение 4. Мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее.

Определение 5. Мы можем иметь протоколы прошлого, но не будущего.

Определение 6. Прошлое детерминировано, будущее недетерминировано.

(Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. М., 1987. С. 15-16).


Уилсон Р.

Юнгианская синхронистичность, признаваемая не только сторонниками Юнга, но и многими другими психологами, безусловно, также содержит подобную нелокальную и не казуальную корреляцию. Юнг действительно определил синхронистичность как явление, не укладывающееся ни в одну чисто каузальную, "бильярдную" теорию мира. Большинству ученых из других областей науки до экспериментальных подтверждений теоремы Белла казалось, что только психологи могут нести подобную чушь... Однако теперь этот вопрос требует нового, более пристального изучения <..> Но эти нелокальные корреляции необязательно должны быть корреляциями в пространстве... Теорема Белла указывает, что в квантовом мире должны также существовать корреляции во времени.

(Уилсон Р.А. Квантовая психология. Как работа вашего мозга программирует вас и ваш мир. Киев: "Янус", 2001. С. 186).


Уитроу Дж.

При утверждении, что время соотносительно, мы не обязательно подразумеваем, что оно зависит только от материальных событий. Оно может зависеть также от психических событий.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 55).


Идея событий в их временном порядке возникла после идеи объектов в их пространственном порядке, так как последняя относится к восприятиям или самим впечатлениям, тогда как первая зависит от репродуктивного воображения, или представления. Последний источник идеи времени лежит в нашем восприятии сходства и различия.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 69).


Будущее есть не то, что идет к нам, но то, к чему мы идем. Психологический источник понятия времени находится поэтому в сознательном понимании различия между желанием и удовлетворением. Чувство цели и связанное с ним усилие представляют последний источник идей причины и действия, но люди в конце концов вырабатывают понятия однородной временной последовательности и определенного каузального процесса только благодаря ряду научных абстракций… Идея цели была связана с некоторым направлением в пространстве и, таким образом, с движением. В результате, время можно считать абстракцией движения.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 71).


Очень вероятно, что постоянная температура человеческого тела является решающим фактором, связывающим индивидуальное время человека с универсальным физическим временем и предохраняющим их взаимоотношение от излишней неустойчивости. Эта гипотеза была проверена Г. Хогландом, который в своем исследовании “химической основы нашего чувства времени” нашел, что эксперименты по оценке времени людьми с повышенной температурой подтверждают, что повышенная температура тела вынуждает химические часы идти быстрее и поэтому внешнее время кажется идущим медленнее”.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 88).


Каковы бы ни были законы природы, направление времени в нашем личном опыте является направлением увеличения знаний о событиях.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 346).


Центральным пунктом дискуссии является статус “становления” или совершающегося, а также прошлого, настоящего и будущего; другими словами, тех черт времени, для которых не имеется пространственных аналогий. Согласно Канту, время (как и пространство) относится лишь к воспринимающему, а не к вещам в себе. Согласно Мак-Таггарту, ряды, которые сами по себе являются невременными, представляются нам как временные: в принципе, одна и та же совокупность объектов вечно находится “там”, причем единственное изменение происходит в нашем сознании от меньшей (и более запутанной) к большей (и более ясной) осведомленности…

Если события вечно находятся “там”, а мы просто пересекаем их, как приобретаем мы иллюзию о времени, не предполагая, что она проистекает из наличия времени? Наоборот, мы обладаем способностью временного понимания последующих фаз чувственного опыта потому, что наши умы приспособлены к миру, в котором мы живем, а он является постоянно изменяющимся миром с универсальным основным ритмом.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 397-398).


Время не является таинственной иллюзией интеллекта. Оно является существенным свойством Вселенной.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 400).


Наша идея времени неприложима к самой вселенной, но является просто частью нашего психического аппарата для отображения и наглядного представления мира. Она существенна для нашего переживания (experience) вещей в мире, но мы делаем ошибку, если применяем ее к чему-нибудь, что трансцендентно всему возможному опыту, в частности ко вселенной в целом.

(Уитроу Дж. Структура и природа времени. М.: Знание, 1984. С. 44-45).


Приписывание временных характеристик вселенной неизбежно приводит к логическим антиномиям и ... время поэтому является не чем иным, как формой нашего внутреннего ощущения.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М.: Прогресс, 1964. С. 129).


Фалько В.

Понятие "информация" обозначает особый тип реальности, обладающий пространственными характеристиками и не имеющий формы бытия. Этот критерий позволяет отличить информацию от материи, обладающей и пространственной, и временной формами существования, а также от идеального вида бытия, не обладающего ни временными, ни пространственными характеристиками, и от психической реальности, существующей лишь во времени.

(Фалько В.И. Информация и рефлексия // VI Международный форум по информации МФИ-97. Материалы конгресса "Общественное развитие и общественная информация". Секция: Информация - Система - Фундаментальные науки. М., 1997. С. 67).


Франкфорт Г.

Мифологическая концепция времени… не количественна и абстрактна, но качественна и конкретна. Мифопоэтическое мышление не знает времени как однородной продолжительности или как последовательности качественно индифферентных мгновений… Первобытный человек не абстрагирует идею времени от своего переживания времени.

(Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсон Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М.: Наука. 1984. С. 41).


Френкель Г.

Гомеровское "в то время как", "когда" или "после" означает не столько временное соотношение, сколько... вещную сцепленность. Вещи не требуют временной среды, чтобы выстроиться в ряд и упорядочиться. Они непосредственно воздействуют друг на друга и без атмосферы времени поразительно ярко и чисто проходят перед зрителем как нечто такое, что в себе самом таково и подчиняется только своей логике и механике…

То, что мы во многих обстоятельствах называем "временем", во всю эту эпоху еще не выступило в сознании как особый и единый предмет: отдельные элементы времени включены в комплексы с иным центральным значением, другие вообще как элементы времени не воспринимались.

(Frankel H. Wege und Formen fur hgriechischen Dankens. 2 Aufl. Munchen. 1960. С. 1).


Фуко М.

Прилаживая человеческое время к становлению мира (нечто вроде обширной космической хронологии, как, например, у стоиков) или, напротив, простирая на каждую мельчайшую частицу природы принцип, движущий человеческой судьбой (подобие христианского Провидения), мы везде видим обширную историю, гладкую и единообразную в каждой своей точке, вовлекающую в единый сдвиг, единое низвержение или восхождение, в единое круговращение всех людей, а вместе с ними вещи, животных, живую и неживую природу... Однако это самое единство раскололось в начале XIX века при великом перевороте западной эписистемы.

(Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: А-cad, 1994, с. 386).


Хайдеггер М.

Присутствие есть таким способом, чтобы, существуя, понимать нечто подобное бытию. При удержании этой взаимосвязи должно быть показано, что то, из чего присутствие вообще неявно понимает и толкует нечто подобное бытию, есть ВРЕМЯ. Последнее как горизонт всякой понятийности бытия и всякого толкования должно быть выведено на свет и генуинно осмыслено. Чтобы дать увидеть, потребна исходная экспликация времени как горизонта понятийности бытия из временности как бытия понимающего бытие присутствия. В целости этой задачи лежит вместе требование отграничить добытое так понятие времени от расхожего понимания времени, эксплицированного в толковании времени, как оно сложилось в традиционной концепции времени, которая сохраняется от Аристотеля до Бергсона и далее. При этом надлежит прояснить, что – и как – эта концепция времени и расхожая понятость вообще возникают из временности.

(Хайдеггер М. Бытие и время. М. 1997. С. 16-17).


Исходная онтологическая основа экзистенциальности присутствия есть однако временность. Лишь из нее членораздельная структурная целостность бытия присутствия как заботы делается экзистенциально понятна. На этом выявлении интерпретация смысла бытия присутствия остановиться не может. Экзистенциально-временной анализ этого сущего требует конкретной выверки. Добытые до сих пор онтологические структуры присутствия надо ретроспективно высветить на их временной смысл. Повседневность раскрывается как модус временности. Через это возобновление подготовительного фундаментального анализа присутствия становится вместе с тем прозрачнее феномен временности. Из нее потом становится понятно, почему присутствие в основе своего существа исторично и быть таким умеет и как историчное в состоянии строить историографию.

Если временность образует исходный бытийный смысл присутствия, а для этого сущего речь в его бытии идет о самом бытии, то забота должна требовать "времени" и значит считаться с "временем". Временность присутствия создает "счет времени". Ее опыт "времени" есть ближайший феноменальный аспект временности. Из нее возникает повседневно-расхожая понятность времени. А она развертывается в традиционную концепцию времени.

Прояснение истока "времени", "в котором" встречается внутримирное сущее, времени как внутривременности, обнаруживает одну сущностную возможность временения временности. Этим готовится понимание для еще более исходного временения временности. В нем основана конститутивная для бытия присутствия бытийная понятливость. Набросок смысла бытия вообще может осуществиться в горизонте времени.

(Хайдеггер М. Бытие и время. М. 1997. С. 234-235).


Бывшесть возникает из будущего, а именно так, что бывшее (лучше бывшествующее) настающее выпускает из себя настоящее. Этот феномен, как бывшествующе-актуализирующее настающее единый, мы именуем временностью. Лишь поскольку присутствие определено как временность, оно делает для себя самого возможной означенную способность быть собственно целым в заступающей решимости. Временность обнажается как смысл собственной заботы.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Изд-во “Ad Marginem.” М. 1997. С. 326).


Люди знают лишь публичное время, которое принадлежит каждому, и, значит, никому… Расхожая характеристика времени как бесконечной, уходящей, необратимой череды т е п е р ь возникает из временности падающего присутствия. Расхожее представление времени имеет свою естественную правоту. Оно принадлежит к повседневному способу присутствия быть и к ближайше господствующей понятности бытия. Потому и история обычно и чаще понимается публично как внутривременное событие. Это толкование времени теряет свое исключительное и приоритетное право, лишь когда притязает на умение добыть “истинное” понятие времени и наметить для интерпретации времени единственно возможный горизонт.

(Хайдеггер М. Бытие и время. М. 1997. С. 425-426).


Расхожему опыту времени ближайшим образом и большей частью известно только "мировое время", но он вместе с тем всегда наделяет его ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫМ отношением к "душе" и "духу". И это даже там, где до выраженной и первичной ориентации философского вопрошания на "субъект" еще далеко.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Ad Marginem. М. 1997. С. 427).


Время – вещь, о которой идет дело, наверное, все дело мысли.

(Хайдеггер М. Время и бытие. М. 1993. С. 343).


Мы ощутим его присутствие во всяком простом, достаточно свободном от предрассудков осмыслении сущего в его данности и подручной близости.

(Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 345).


Чаадаев П.

Все времена мы создаем себе сами, в этом нет сомнения; Бог времени не создал; он дозволил его создать человеку.

(Чаадаев П.Я. Философические письма. // Сб. Литературное наследство. Тт. 22-24, М., 1934, с. 34).


Шпенглер О.

Все, что было сказано о времени в “научной” философии, психологии, физике, - все мнимые ответы на вопрос, который не следовало и ставить: что такое “есть” время – никогда не касается самой тайны, но исключительно сложившегося в пространственности, заменяющего его фантома, в котором жизненность направления, его самостоятельное движение заменено абстрактным представлением расстояния, механическим, измеримым, делимым и обратимым воспроизведением по существу своему невоспроизводимого; тут дело идет о таком времени, которое можно свести к таким математическим выражениям, как: vt, t2, -t, не исключающим даже возможности величины времени, равной нулю, или отрицательного времени. Современная теория относительности, которая готовится свергнуть механику Ньютона, т.е. в сущности опровергнуть его формулировку проблемы движения, допускает случаи, когда обозначения “ранее” и “позднее” становятся обратимыми; математическое обоснование этой теории (Минковским) применяет мнимые единицы для целей измерения. Несомненно, здесь даже не возникает вопрос об области жизни, судьбы, живого, исторического времени. Попробуем заменить в любом философском или физическом тексте слово “время” словом “судьба” и мы сразу почувствуем, в каких дебрях заблудился рассудок и насколько невозможной является “группа пространство и время”. Что не пережито и не прочувствовано, что только продумано, неизбежно принимает пространственные качества. Физическое и кантово время представляет собой линию... Этим и объясняется, почему ни один из философов-систематиков не умел ничего предпринять по отношению к понятиям прошедшего и будущего.

(Шпенглер О. Закат Европы. М.-Пг., 1923, с. 128-129).


Недоступная научному познанию идея судьбы, скрывающаяся за словом... “время”, относится к области непосредственного переживания и интуиции... Не математика и абстрактное мышление, а история и живое искусство – и я прибавлю еще: великий миф – дают нам ключ к проблеме времени.

(Шпенглер О. Закат Европы. М.-Пг., 1923, с. 132-133).


Независимо от всяческих теорий, которым философы придавали тысячу формулировок, твердо установлено, что земля и солнце, природа, пространство, Вселенная – все это личные переживания, причем их существование в определенном виде зависит от человеческого сознания.

(Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 40).


То, что греки называли «Космосом», было картиной мира не становящегося, а пребывающего, следовательно, сам грек был человеком, который никогда не становился, а всегда пребывал.

(Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 42).


...египетская душа, стремящаяся со всей страстью к бесконечному, воспринимала весь мир в виде прошедшего и будущего, а настоящее, идентичное с бодрствующим сознанием, казалось только узкой гранью между двумя неизмеримыми пространствами.

(Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 44).


Никогда не было слышно, чтобы кто-нибудь в Элладе поинтересовался руинами Микен или Феста. Читали Гомера, но никто не собирался, подобно Шлиману, разрывать троянские холмы. Нужен был миф, а не история.

(Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 46).


Шредингер Э.

Что ... происхождение в строго определенном порядке (в терминах "до" и "после") не является качеством воспринимаемого мира, а относится к воспринимающему разуму.

(Шредингер Э. Разум и материя. Москва-Ижевск: РХД, 2000. С.71).


Разум всегда сейчас. Для разума не существует ни до, ни после. Существует только сейчас... наш язык не способен выразить это...

(Шредингер Э. Разум и материя. Москва-Ижевск: РХД, 2000. С. 59-60).


Эйлер Л.

…отсюда еще не следует, что время само по себе представляет собой не что иное, как лишь то, что мы воспринимаем. Что представляют собой два равных промежутка времени, это понимает всякий, хотя бы в течение этих промежутков, может быть, и не произошло равных изменений, на основании которых можно было бы прийти к заключению о равенстве этих промежутков времени.

(Эйлер Л. Основы динамики точки. М.-Л., 1938, с. 279).


Деление времени на части не является чисто умственной операцией, как обыкновенно утверждают те, которые помещают время только в нашем сознании, не отделяя понятия времени от самого времени... сама природа вещей достаточно убедительно свидетельствует, что равномерное движение существенно отличается от неравномерного; следовательно, равенство промежутков времени, на котором это основывается, представляет собой нечто большее, чем содержание наших понятий. В силу этого, следует прийти к выводу, что равенство времени имеет под собой определенное основание, находящееся вне нашего сознания; и, по-видимому, мы скорее познаем его извне – из наблюдения над равномерным движением.

(Эйлер Л. Механика. Основы динамики точки. М.-Л., 1938, с. 284-285).


Эйнштейн А.

Ты говоришь о "принужденном течении времени". Слово "принужденный" указывает на субъективные переживания, связанные с сознанием и порядком, в котором на основе воспоминаний они представляются нам "неизбежными". При этом "сейчас" играет доминирующую роль, но оно в равной мере исключено из концептуальной конструкции объективного мира (именно это так огорчает Бергсона).

Когда ты говоришь об "остатках сходным образом устроенных миров", то, наверное, имеешь в виду последовательность во времени пространственноподобных сечений, то есть соотношения, присущие постижимому (сконструированному) миру. Слово "остаток" дает повод подозревать, что ты не принимаешь всерьез четырехмерность относительности, а рассматриваешь настоящее время как единственно реальное. То, что ты понимаешь под "мирами" на физическом жаргоне является "пространственноподобными сечениями", которым теория относительности (даже специальная) отказывает в объективной реальности.

А потом ты спрашиваешь, если я правильно понял, как нам перейти от пережитого опыта к объективности. Ты утверждаешь, что переход сопровождается страданием, которое – если интерпретировать его с позиций физики – связано с необратимыми процессами (как и вообще всякое воспоминание; здесь я полностью присоединяюсь к тебе). Но потом ты спрашиваешь: а помогает ли нам в этом проекция на луч прошлого, который продолжается по "прямой"? Этого я не понимаю. Что это – образное описание порядка, царящего в нашем сознании?

(Переписка Эйнштейна с М. Бессо // Эйнштейновский сборник 1977. М., 1980. С. 45-47).


Наверх