Своеобразным промежуточным звеном между средневековыми и современными взглядами на перспективность представлений феномена времени как вещи является творчество одного из крупных гуманистов эпохи Возрождения Альберти Леона Баттиста (1404 – 1472), итальянского архитектора и теоретика искусства, который в своих исследованиях четко и определенно характеризовал время как вещь и рассматривал ее наряду с такими вещами, как душа и тело.
В трактатах “О статуе”, “О живописи”, “О зодчестве” Альберти обобщил опыт современного ему искусства в области изучения античного наследия. Он был одним из первых мыслителей, в чьих работах время четко характеризуется как вещь. В трактате “О семье”, посвященном проблемам этики, Альберти пишет, что три вещи принадлежат человеку: душа, тело и время. (L. B. Alberti: “…e se pure alcuna si pateva chiamare nostra queste erana le sole tre-… anima, corpo e tempo” [1, с. 173].) Эти три вещи так характеризуются автором: труд, активность, движение – естественные свойства человеческой натуры, а мерой движения служит время. В этом одна из причин, в силу которых он включает время в собственность человека. Кто умеет не терять время даром, тот сумеет сделать почти всё, кто умеет использовать время, будет господином всего, что пожелает. Владеть временем, значит активно использовать его, значит тратить, но не терять. (Заметим в скобках, что в работах Хайдеггера мы также находим высокую оценку личного времени. Хайдеггер противопоставляет его времени публичному: “Люди знают лишь публичное время, которое принадлежит каждому и, значит, никому” [2, с. 425].)
В трактате "Домострой" Альберти пишет, что всякое время будет потерянным, кроме того, которое ты употребишь на то, чтобы поступать лучше, быть образованнее, т. е. быть приятнее и полезнее людям благодаря наилучшим добродетелям. Время у Альберти характеризуется как важнейший фактор земного бытия, и его использование приобретает моральный смысл. Во времени реализуется свобода воли, направленная к самосовершенствованию человека и активному утверждению его во внешнем мире. Время перестает быть исключительной прерогативой бога и переходит во власть человека [3, с. 178].
Альберти пишет о необходимости приумножения благосостояния. В таком домохозяйстве нет праздности; принцип экономии распространяется и на время. Оно признается собственностью человека наряду с телом и душой [там же, с. 168 – 170]. С ним нужно обращаться бережно и рачительно как с любым другим имуществом. И даже более того, ибо то, что свойственно человеку, много ценнее того, что подвластно фортуне (богатство, власть, положение). Поэтому время важно не упускать, не терять ни часа, быть расторопным, ревностным и деятельным [там же, с. 178]. Один из персонажей Альберти наставляет своих собеседников, требуя, чтобы все дела были распределены наперед, каждое рассчитано по времени и, если вечером, когда обдумывается всё, что делано за день, обнаружено какое-нибудь упущение, его следует тот час же исправить, пренебрегая сном, едой, другими делами, которые в отличие от времени можно наверстать [там же, с. 177]. В этой связи, как пишет современный историк О. Ф. Кудрявцев, “первейшей заботой становится разумное обращение со временем, ибо сама жизнь осмысливается не как краткий эпизод, дающий человеку аттестацию при переходе из бытия в вечность, но такая временная протяженность, которую каждый волен употреблять по-своему” [там же, с. 135]. Подчиняя себе время, человек организует его в рациональную систему строго определенных последовательностей поступков и действий, способен наполнить его собственным смыслом, заставить служить себе.
Значимость времени для Альберти видна из следующего его высказывания: “Кто умеет распоряжаться временем, тот может практически всё“ [1, с. 214]. Хозяйственность становится принципом всего жизнеустроения. Это не только экономическая добродетель. Ее суть в том, чтобы во всём блюсти меру и соразмерность.
Рассмотрим теперь, в силу каких причин Альберти соотносит понятие времени как "вещи" с душой и телом человека? О душе он пишет: ничто из лежащего вне нас не в силах воздействовать на нашу душу, разве что мы сами этого захотим [там же, с. 179]. Душа, следовательно, имеет силу внутреннего сопротивления неблагоприятному воздействию внешних сил. К неблагоприятным внешним силам относятся, прежде всего, такие факторы, как несправедливая судьба, несчастный случай или людская нечестность, подлость. Об этих последних он пишет, что они коренятся в природных свойствах человека.
Способность души сопротивляться внешним воздействиям Альберти сравнивает с некоторыми способностями нашего тела. Он пишет, что подобно тому, как холод, жару, непогоду мы переносим благодаря способностям нашего тела, обеспечивающего нам здоровье, так и превратностям судьбы мы приучаемся сопротивляться душой, поддерживая в ней заложенную природой искру вечности [там же, с. 180].
Вещь – это отдельная часть, единица существующего. Альберти, рассматривая такие вещи, как душа, тело и время, акцентирует внимание на их способности сопротивляться внешним воздействиям, сохранять себя. По отношению к душе и телу – это более прозрачно, более понятно. Что касается времени, то в современной психологии, где используется представление об "индивидуальной минуте", доказано, что внешнее физическое время воспринимается отдельными людьми по-разному, индивидуально. Это индивидуальное восприятие зависит от физиологического состояния человека (в состоянии подавленности или в состоянии бодрости, как правило, люди по-разному ведут "внутренний счет" минутам). События, протекающие во внешнем времени, могут быть эмоционально окрашенными: счастливые минуты "бегут", а тяжелые тянутся мучительно долго.
Эти рассуждения наводят нас на мысль о том, что, характеризуя время как вещь, которая принадлежит человеку наряду с его душой и телом, необходимо использовать представления не только о "времени личности", но и о внешнем, физическом времени, а также об их соотнесенности.
Суждения Альберти по поводу своеобразной триады указанных вещей получили определенное развитие в работах некоторых современных философов. Так, известный американский философ Р. Рорти в рамках гораздо более широкого контекста различает физическое, психологическое и метафизическое, по-разному соотнося их с пространством и временем. Дословно Р. Рорти пишет: “Похоже, это даст нам изящную краткую триадическую классификацию: физическое – это пространственно-временное, психологическое – это непространственное, но временное, а метафизическое – это ни пространственное, ни временное” [4, с. 15]. Эту мысль, по нашему мнению, вероятно, можно трактовать, например, таким образом, что пространство и время – это некие особые сущности, отношение к которым определяет бытие физического, психологического и метафизического, а также как намек на то, что время (в отличие от пространства) не сводится ни к материальному (“физическому”), ни к идеальному (“психологическому”), образуя наряду с ними некий своеобразный пласт или слой реальности. Не углубляясь в суть проблемы обоснованности процедуры разделения всего соответствующего на материю и сознание, отметим лишь, что это не единственный критерий для упорядочивания многообразия всего существующего. Есть целый ряд других критериев, основываясь на которых можно дать классификацию объектов бытия.
Возвращаясь к анализу позиции Альберти, зададимся вопросом, в одинаковом ли времени протекает жизнедеятельность отдельного индивида и социальная, скажем, трудовая деятельность? Индивидуальное переживание времени, безусловно, имеет место, но общественная трудовая деятельность протекает в ином, объективном – природном – времени, общем для всех людей. Сбереженное в условиях общественного производства время – это богатство всего общества.
Мы, таким образом, пришли к выводу, что понятие времени как личного времени, как собственности личности необходимо определенным образом соотносить со временем природы, с физическим временем. Данное положение мы находим и в работах Э. Гуссерля, который пишет: “Лишь благодаря своей сопряженности в опыте с телом сознание становится сознанием реально человеческим… и лишь благодаря этому оно получает место в пространстве природы и во времени природы – во времени, которое измеряется физически” [5, с. 120].
Трудовой процесс – это процесс СОЗНАТЕЛЬНОЙ деятельности человека, и именно в процессе трудовой деятельности сознание получает “место” в том времени, которое измеряется физически. В случае трудовой деятельности происходит отвлечение от всего многообразия свойств внутреннего, субъективного, психологического времени, от его эмоциональной окраски. Сознание в трудовой деятельности берется только в том плане, который дает основание соизмерять трудовую сознательную деятельность и периоды технологических процессов в одном и том же едином физическом времени. Вопрос о правомерности соизмерения физического и чисто интеллектуального труда – это уже другой, специальный вопрос.
Жизнедеятельность человека в физическом времени – это не просто протекание во времени одного из природных процессов, подобного другим, скажем физическим или химическим процессам. Для того чтобы оттенить, выделить, противопоставить процессы жизнедеятельности людей другим процессам, происходящим в мире, было введено представление об экзистенции (данное понятие использовал еще Аристотель). Удачное, на наш взгляд, определение экзистенции дал В. В. Суворов: "…экзистенция: образ единства себя и бытия в их явлении индивидуальному сознанию" [6, с. 87].
Приведенное определение экзистенции дает основание полагать, что феномен времени не может быть предметом исследования только какой-либо одной науки, скажем, физики. В нашем понимании времени органично переплетаются как представления о личном, психологическом времени, так и представления о внешнем физическом времени. Провести соответствующее расслоение, размежевание данных представлений – это дело чрезвычайно сложное. (Всем понятно, что события истории протекают в природном физическом времени, но понятно также и то, что историческое и физическое время – это не одно и то же.) Попробуем, однако, это сделать, опираясь на анализ взглядов Альберти относительно души, тела и времени. Этот анализ показывает, что общим признаком всех этих вещей является то, что они принадлежат отдельно взятой личности, причем их невозможно передать никому другому.
На основании чего каждый из перечисленных объектов занесен в класс вещей? Посмотрим, что же Альберти включает в понятие ВЕЩЬ. Относительно тела и души он пишет, что они помогают человеку в противостоянии внешним неблагоприятным обстоятельствам. Это очень ценное указание, т.к. противостояние предполагает целостность в поведении или функционировании того объекта, который противостоит внешним воздействиям. А понятие целостности вплотную подводит нас к системному взгляду на мир.
Л.Н.Любинская